Теперь на нашем пути лежал следующей райский уголок — Гоа, штат на западном берегу Индии. Мекка для поклонников стиля «транс», тусовка new-age, рай хиппи, панков и вообще молодежи и неформалов всех мастей со всех концов света. Пункт прибытия в Гоа — городок с замечательным названием Васко-да-Гама.
Ольга сразу рассказала анекдот:
Собрание в сельском клубе, на повестке дня вопрос — как назвать колхоз. Сыпятся предложения: Ленинский Путь, Заветы Ильича, Красный Октябрь... Ничего не устраивает, все эти названия уже есть у соседских колхозов. Встает дед:
— А давайте назовем «Колхоз имени Васко да Гамы»!
— А почему так?
— Да уж очень на «Еб твою мать» похоже...
Как только вылезли из поезда, сразу побежали фотографироваться у вывески на здании вокзала «Vasco da Gama» — никогда бы себе не простили, если бы не сделали таких фотографий.
Гоа — бывшая португальская колония, и португальцы привили здесь христианство. Благодаря этому, а также паломничеству европейских и американских туристов, жизнь в штате отличается от остальной страны своей европеизированностью. В Гоа полно магазинов и супермаркетов с европейской едой и товарами, можно ходить в любой открытой одежде, женщины на пляжах загорают топ-лесс, везде без проблем продается алкоголь... Цены, правда, тоже приближены к европейским — все заметно дороже, чем мы видели до этого на нашем пути.
заклинатель кобр в Гоа
Еще у Саи Бабы мы познакомились с русской девушкой, Наташкой, и она приехала с нами в Гоа. У нее здесь был дом, который она снимала на берегу океана. Она посоветовала нам поселиться в соседний домик, что мы сразу и сделали — в отличие от первых дней пребывания в Индии, теперь мы уже сразу видели во встреченных нами людях посланников наших ангелов-хранителей и с радостью принимали их помощь и советы.
Домиком своим мы гордились всю неделю, которую провели здесь. Одноэтажный, крытый черепицей, небесно-голубого цвета. С верандой, на которой мы все время устраивали чаепития, и маленьким палисадничком. В палисаднике цвели цветы и росли пальмы, он был окружен низеньким белым заборчиком, за которым начинался пляж. Очередной райский уголок, который уже за этот месяц...
В первый вечер в Гоа поехали на рынок — Saturday night market. Огромный рынок, на котором торгуют все кто угодно всем чем угодно. Невообразимое разнообразие товаров, сувениры, украшения, одежда, камни, вообщем, все на свете. Прошлялись часа четыре, посмотрели, поприценялись. Первый раз оказался на таком индийско-европейском рынке, все пестрое, яркое, глаза разбегаются, вроде все, что хочешь, есть, а выбрать нельзя. Потому что не знаешь, чего хочешь. Товары на любой вкус, и индийские, и европейские, и какие угодно, любого качества по любым ценам. Ольга купила себе цацки, браслетики на ноги, которые при ходьбе тихонько позвякивают, индийские женщины все в таких ходят, на доллар несколько штук, и браслетики на руки — 50 баксов, авторская работа, в единственном исполнении, француженка-дизайнер продавала свои творения.
По всему Гоа через каждые двадцать метров на пляжах висели объявления, зазывающие на экскурсии к дельфинам, черепахам, на рыбалку, и т.д. Везде крупная надпись «No dolphins — No pay!!!». Решили сплавать, посмотреть дельфинов. Нас на лодке вывезли в море, и индус-рулевой периодически кричал нам «Вон, смотрите, дельфины!!!». Это значило, что там, куда он показывал рукой, в сотне-другой метров от нас, на секунду мелькнули плавник или спина дельфина. Все, это была цель экскурсии. Полное разочарование. Когда в Крыму мы плыли из Коктебеля в Феодосию, дельфины всю дорогу плыли рядом с нашим катером, их можно было, перегнувшись через борт, потрогать рукой. А тут, Аравийское море, тропики, а дельфины — так себе. Мы даже подумали, может быть, это друзья владельца лодки с масками и трубками там плавают, и ласты из воды высовывают, и поэтому к ним нельзя подплывать близко, чтобы белые манки не почувствовали подвоха.
Ближе к отъезду я узнал, что можно было сплавать на черепаховый пляж, где водятся большие морские черепахи, и очень жалел, что туда не попал — живых океанских черепах я никогда не видел. Хотя, может, черепах там показывали так же, как дельфинов.
В паре километрах от нас в море стоял большой заброшенный нефтяной танкер. На металлолом его почему-то не разрезали, а просто посадили на мель в двухстах метрах от берега, и все. Когда поплыли к дельфинам, проплывали на лодке мимо него. Я спросил индуса, что это за танкер, он сказал, что ничей, давно стоит, никому не нужен. Мне почему-то сразу же захотелось на него залезть. В крайний день нашего пребывания в Гоа я уговорил Лешку, и мы вдвоем поплыли осуществлять мое желание. С борта была сброшена старая веревочная лестница, и по ней мы залезли на борт танкера. И в воде, и уже на его борту были очень интересные ощущения. Смесь тревоги с восторгом. Стоишь на берегу, и он смотрится как простой, хоть и большой, корабль. А по мере приближения к нему он становиться все больше и больше, поднимается выше и выше, и, в конце концов, он закрывает собой все небо, весь горизонт, и ты уже чувствуешь себя таким крошечным по сравнению с этой горой металла, возникает чувство дискомфорта, тревоги. И хотя умом понимаешь, что ничего страшного нет, доплыл и залез, все равно немного не по себе. Огромная ржавая железная махина, раньше она романтично называлась «River Princess» и на ней жили люди, а сейчас все мертвое, в каютах разгром, тишина, каждый шаг отдается эхом... Такие ощущения испытываешь наверное, только в заброшенных домах и кораблях.
Когда я туда плыл, я был уверен, что весь танкер загажен и все стены покрыты надписями на всех языках мира, ведь не мне же первому пришла в голову идея на него залезть. Ничего подобного. В капитанской рубке я нацарапал на стене «Серега был здесь 28.02.2002», и снаружи — «ХУЙ». До глубины души поразило то, что эти слова стали первой надписью на корабле, по крайней мере, в корабельных помещениях точно. Когда в нашем доме в Москве, совсем даже не заброшенном и не покинутом людьми, сделали ремонт и покрасили стены в подъезде, через две недели они все были сплошь исписаны, причем на нескольких языках. А ведь танкер стоит здесь много лет, в одном из самых тусовочных мест страны, и никому не пришло в голову залезть на него и чего-нибудь накарябать. Удивительно... В Индии пятилетние детишки бегают с вытатуированными на руках мантрами, перед каждой дверью на асфальте краской или мелом нарисованы узоры и орнаменты, в Гоа мы встречали людей, у которых на теле не было чистого сантиметра кожи, все было покрыто разноцветными татуировками, любая машина или автобус разукрашены так, что в глазах рябит, а вот нацарапать гвоздиком на стене простенькое ругательство — на это мозгов не хватает. Ну, да ладно, чего с них взять, одно слово — обезьяны...
В субботу поехали на Anjuna Flea Market — блошиный рынок, одно из главных мероприятий, проходящих в Гоа. Впечатление — прошлый night market, умноженный на десять. На берегу моря, под пальмами, построен целый рыночный город, наши самые большие московские рынки — ничто в сравнении с ним. Приехали в десять утра — уехали в семь вечера. Девять часов по нему ходили на одном дыхании, в полутрансовом состоянии, когда мозг окончательно перегружался, садились отдохнуть, перекусить, потом шли гулять дальше. За это время не обошли, наверное, и половины. Фантастическое разнообразие товаров и людей, по-моему, на этом Фли Маркете продается все, что вообще есть в этом мире. Вещи из Индии, Непала, Тибета, и со всего остального мира. Выбрать ничего нельзя, любая вещь есть в десятках, сотнях и тысячах вариантах исполнения, глаза разбегаются, не знаешь, куда смотреть.
шоу в Гоа - животное становицца копытами на яйца хозяину
Хотели купить подарки в Москву — сразу на эту идею плюнули. Можно выбрать в подарок серебряное колечко из десяти или двадцати других. Когда смотришь на несколько тысяч серебряных колечек, среди которых нет двух одинаковых, что-либо выбрать нереально. Единственная правильная покупка, которую я там сделал — серебряный знак ОМ на цепочке, на шею. Просто взял его в руки и понял — мое. Остальные наши покупки, в большинстве своем, были совершены в состоянии аффекта и потому при ближайшем рассмотрении оказались ненужным дешевым дерьмом.
28 февраля по моей инициативе был устроен праздник — проводы зимы. Всегда мечтал встретить Новый год, или проводить зиму на тропическом море, под пальмами. Наконец мечта сбылась. В кафе на пляже собрали интернациональную компанию — я, Наташка, Светка, Катька, Лешка, немец, канадец, итальянец... Без пяти двенадцать, как в Новый год, под шум прибоя пивом и виски провожали проклятую зиму.
Кафе это и его хозяйка заслуживают нескольких слов. Показала нам его Наташа, и мы стали туда ходить обедать. Представляло оно, как и все пляжные кафе, бамбуковую хижину без стен, крытую соломой, под которой стояли несколько пластмассовых столиков. Хозяйку звали Anne, веселая обаятельная женщина, не похожая на индианку, скорее на итальянку какую-нибудь, ходила в шортиках и футболке и не заморачивалась ни на каких индийских традициях. Мы ее звали и Аня, и Анюта, и Анечка, на все она с удовольствием откликалась. Один из тех редчайших случаев, когда местного жителя язык не поворачивался назвать обезьяной.
Поскольку под конец нашего путешествия мы окончательно перешли на вегетарианскую пищу, а у Аньки еда была в основном европейская, то заказывали мы у нее вареную картошку и цветную капусту. Ну и рыбу какую-нибудь. На второй день мы научили Аньку, как по-русски будет капуста и картошка, ей очень понравилось звучание этих слов, и, когда мы делали заказ, она всегда с гордостью его зачитывала:
— Two kapusta-a and three kartoshka-a! Right?!
— Yes!
Кстати сказать, я вообще заметил, что иностранцам очень нравится, как звучат русские слова, заканчивающиеся на «-ка». Когда я летал в Арктику, я познакомился с одной француженкой, которой очень понравилось слово «палатка». В лагере на льдине она общалась со всеми по-английски, но палатку всегда принципиально называла «палатка». А несколько лет назад у меня была знакомая американка, которая приходила в восторг от русского слова «скамейка». Когда она занималась какими-то своими делами, она тихонечко мурлыкала себе под нос песенку, состоящую из одного слова — «скамейка, скамейка, скамейка...»
в начало